Ирина Кнорринг - Повесть из собственной жизни: [дневник]: в 2-х томах, том 1

11 декабря 1917. (Вторник. — И.Н.)

Ох, ох, ох. Нас (в гимназии), кажется, распускают 20-го, когда некоторых — 9-го, а остальных — 10-го! Ужас! Ох, ох, ох.

12 декабря 1917. (Среда. — И.Н.)

Писать весь день Мне очень лень.

Нас распускают 15-го. О-о-о-чень хорошо.

Я себе отморозила ноги! Ух, как это противно. Я, Т<аня> и Л<еля>[29] писали стихотворение на Р<ождество> Х<ристово>. У всех вышло плохо. Я написала, но переправлю и подарю Мамочке или Папе-Коле! Подарки у меня еще не готовы. Беда!

Была чудная ночь. Все заснуло кругом.В той пещере, где спали овечьи стада,У Марии родился младенец Христос.И зажглася святая звезда.

Пастухи увидали звезду, и лучомПоманила она их куда-то вперед.Удивились тогда пастухи: для чегоВ эту ночь та звезда их зовет?

И явился к ним Ангел с великих небес,Тихо пел и прекрасную арфу он нес.Он сказал пастухам: «В эту тихую ночьВ Иудее родился Христос.

Поклонитесь ему. И звезда приведетВас к Тому, Кто родился в спокойную дрёму».Удивились тому пастухи и пошлиПоклониться младенцу святому.

20 декабря 1917. (Четверг. — И.Н.)

Какая Леля Хворостанская ябеда. Какая Леля Хворостанская сплетница и врунья. Сегодня я и Таня Г<ливенко> убирали у нее стол и нашли письмо, которое Леля написала Тане еще летом, когда мы жили вместе с Х<воростанской> на даче. Таня дала мне его прочесть, но просила никому не показывать. Вот что там было написано Лелиным почерком: «Милая Таня! Ирина такая противная девчонка, собрала штук 5 мальчишек, таких же дураков, как и она! Наконец-то я прочла ее дневник, он написан на листочках такой формы <><><><>

1. Мое имя Андерлида (правда, писала).

2. Я царица неведомой Бурлании (писала).

3. Мой друг Володя Шварц (это один мальчик с нашей улицы)». Конечно, я этого не писала! Потом написала, будто я написала В<олоде> Ш<варцу> письмо, где признавалась, что я его люблю и т. д. И попросила в письме Таню его разорвать! Ну, это ли не гадость!?!?!?!? — у, гадость. И как же ее ненавижу! И не только я, но и Таня Г<ливенко>, и Тося Д<убнер>, и Тина. Не только за вранье, а и за сплетни! Дрянь!

У Сарры Моисеевны висит карточка одного латыша, который ее любит. Я написала про него стихотворение:

Латыш. Он оперся рукоюО бритую свою под первый номер tête[30].Он так задумался страдальчески, бедняжка,И верно, Саррочке готовит он привет.

А, может быть, грустит, от Сары уезжая?Ее уж не увидит долго-долго он.И кажется ему, что видит он в туманеЛюбимой Саррочки глаза, как небосклон.

Желанное письмо в редакцию

Милостивый Государь, г. Редактор!

Покорнейше просим Вас принять в Ваш журнал стихи от двух одиннадцатилетних гимназисток. Пишем мы под псевдонимами «Ундина» и «Русалка».[31] Очень, очень просим принять эти стихи. Ундина. Русалка.

Наш адрес: Харьков, Чайковская ул<ица>, д<ом> 16, кв<артира> 7. Ирине Николаевне Кнорринг.

Если хотите, пришлем других стихов.

У<ндина>. Р<усалка>.

Давно, в былые времена,Была волшебная страна,Где было много гор.И правил ею мудрый князь,Имел одну он дочь, Ядась.И жил там рыцарь Тор.

Он много делал на войнеИ много помогал стране —За это мудрый князь«Что хочешь» — сделать обещал!И горы золота давал,Но тот просил Ядась.

В стране была гора Юдок.Никто туда войти не мог:Вошел — и в камень онВмиг превращался в тех горах(Испытывая страшный страх)Волшебницей Нарон.

Ядась была горда и злаИ выйти замуж не моглаЗа рыцаря того.И вот, когда взошла луна,За ночь придумала онаЗлу пытку для него.

Вот Тор приходит к ней.Она Его встречает чуть бледна:«Ах, милый мой цветок!Я выйду замуж за тебя,Коль ты достанешь для меняИз речки башмачок».

Тогда мой Тор коня седлает,Его кнутом всё погоняет,И скрылся уж вдали…Женитьбы хочет он добитьсяИ для Ядась к реке он мчитсяВ кой тонут корабли…

Но вот проходит год. НевестеНикто о нем не скажет вести,И весела Ядась.«А жаль его, он не вернется,А замуж выйти все ж придется!»Промолвил старый князь.

Но он вернулся к ней.Она стоит бледнее полотна:«Достал мой башмачок!?»…

«В горах большой цветок растет,Он много счастья принесет —Достань мне тот цветок».

И снова Тор коня сед лает,Опять в галоп его пускаетИ мчится в горы он.Но только к ним он подъезжает,Как из ущелья выползаетВолшебница Нарон.

Жезлом коня остановилаИ в камень Тора обратила.И серым камнем Тор стоитСреди ущелий, среди гор.Очами мертвыми глядит…Так ты погиб, несчастный Тор!

Дневник на 1918 год Герль-скаута и Феи Кафайа И<рины> К<норринг>

4 января 1918. Пятница

Я уже не прежняя Ирина! Во мне пробудились новые чувства, новые мысли! Я вспоминаю о детстве, когда я носилась в светлом облике и ничего не видела, кроме него — светлого, ясного, безмятежного… Тогда я была всегда счастлива, но я не умела ценить его… А теперь!? Теперь я никогда не бываю счастлива.

В минуты горя и ненастьяНас вдаль манят с собой мечты, —То — отблеск истинного счастья,То — отблеск дивной красоты.

Само же счастье — безгранично,Живет оно на всей земле,Но никогда нейдет вторично,Кому являлося во мгле.

Оно живет виденьем бледным,Там, где страдает человек.И покрывает вас нетленнымСвоим сиянием навек.

Его улыбка — месяц ясный,На темно-синих небесах.И рой волшебных звезд прекрасныхГорит всегда в его глазах.

И в кудрях Счастья золотистыхИграет солнца луч златой,А голос спорит с нежным, чистымИ легким ветерком весной.

Оно прекрасно, величаво!Уйдет от нас — тогда мечтыНам посылает, как забаву,Как память прошлой красоты.

23 января 1918. (Среда. — И.Н.)